Инстинкт женщины - Страница 9

— А Елизавета Алексеевна не сможет со мной поработать?

— Конечно, сможет. Но ведь она только кандидат наук, хотя и доцент кафедры. К тому же возраст… — улыбнулся заместитель декана и, спохватившись, что допустил бестактность, добавил: — Но вы не беспокойтесь. В ректорате мне поручили попросить Павла Алексеевича. Он академик, лауреат, заслуженный деятель… Если он согласится, это будет большой удачей. Мне говорили, что вы работаете в каком-то закрытом научно-исследовательском институте. Это верно?

— Верно. Раньше назывался «почтовый ящик».

— Да, да. Ой, извините, — только теперь вспомнил просьбу посетительницы, — вы садитесь, пожалуйста. У нас столько проблем. Я сейчас позову Елизавету Алексеевну.

Она вдруг почувствовала, что за ней следят. Она умела чувствовать на себе чужой взгляд. Марина обернулась. У дверей деканата стоял Андрей.

— Вы будете защищать у нас докторскую? — спросил он несколько ошеломленно.

— Я сейчас приду, — кивнул ей заместитель декана, выбегая из комнаты.

— Это вас не устраивает? — спросила она, вопросительно глядя на молодого человека.

— Я думал, вы актриса, — признался он, — или журналистка. И вы действительно знаете эти языки?

— Знаю, — вздохнула она, — действительно знаю. А почему вы спрашиваете?

— Я говорю по-испански, — признался он.

— Неужели?

Парень интересовал ее все больше и больше. Она давно не видела таких глубоких глаз. По глазам всегда можно сказать, чему они служат — телу или душе. Глаза молодого человека служили его душе.

— Где вы научились говорить по-испански? — спросила она.

— В Мадриде, — ответил он и добавил уже по-испански: — Мне говорят, что я неплохо говорю, но я не уверен в своем произношении.

— Молодец, — похвалила Марина, — произношение безупречное. Вы учились в Мадриде?

— В средней школе, — признался Андрей, — мой отец работал в Мадриде. И я учился там несколько лет. Поэтому неплохо знаю испанский и немного говорю по-английски. А вы действительно работаете в научно-исследовательском институте?

— Да, — кивнула она, — у тебя еще есть вопросы? — она невольно перешла на «ты». Ей казалось, что Андрея она знает уже давно.

— Есть. Как называется ваш институт?

Она покачала головой.

— Сообщаю для сведения, — улыбаясь, сказала она ему, — мой сын в настоящее время находится за рубежом, проходит стажировку в Сорбонне. А сколько тебе лет? — вдруг спросила она у молодого человека.

— Двадцать.

— Значит, мой сын старше тебя. Еще вопросы есть?

— В каком институте вы работаете? — упрямо повторил Андрей.

— Это уже дурно, — заметила она, — не стоит быть таким назойливым.

В этот момент вошел заместитель декана вместе с Елизаветой Алексеевной. Пожилая женщина сразу узнала ее.

— Мариночка, — защебетала она, — сколько лет я тебя не видела.

Пока они целовались, Марина взглянула туда, где недавно стоял Андрей. Там никого не было. Ей стало немного не по себе — зачем обидела парня. Елизавета Алексеевна продолжала щебетать.

— Ты столько лет у нас не появлялась. Ведь уже десять, — вспомнила она, — как твой мальчик?

— Спасибо, хорошо. Он уже взрослый. Сейчас на стажировке в Сорбонне.

— Господи, как летит время, — всплеснула руками Елизавета Алексеевна. — Ты должна обязательно заехать ко мне. Обязательно. Знаешь, как рада будет моя свекровь!

— Она еще жива?

— Представь себе. Ей уже девяносто четыре.

Елизавета Алексеевна разглагольствовала еще минут двадцать. Заместитель декана улыбался. Все знали, как трудно остановить Добронравову, когда она разойдется. За двадцать минут Марина узнала все новости о трех внуках своей собеседницы, о ее новых кошках, о самочувствии ее мужа и сына, о поездке ее дочери в Америку.

— Сейчас она преподает в Бостоне, представляешь? — На ее розовом круглом лице появилось умильное выражение. Она достала фотографию и протянула Марине. — Посмотри-ка, — сказала она, улыбаясь, — это моя дочь. Рядом стоит ее муж. Вот видишь. Ему пятьдесят три, но он кажется значительно старше своих лет. У него больные суставы. Он тоже преподает там, но только в колледже. У них одна девочка. Ты, наверно, помнишь. А у сына уже двое. И оба мальчики. Ты их не видела, он женился десять лет назад.

— Чудесно, — Марина с улыбкой вернула фотографию, — ваша дочь сама решила уехать в Америку? Или ее пригласили? Сейчас многие решили обосноваться на Западе. Так ваших кто-то рекомендовал или сами устраивались? — Ей хотелось подвести старушку к разговору о ее племяннике.

— Ой, — всплеснула руками Елизавета Алексеевна, — ты же не знаешь моего Валю. Хотя его знает весь мир. Он им помог. Его мама — моя двоюродная сестра.

— Какого Валю? — Все должно было произойти естественно.

— Валентин Рашковский, самый известный бизнесмен. Ты, наверное, знаешь банк «Армада». Он владелец этого банка. И еще кучи всяких компаний. Его все время показывают по телевизору. Правда, говорят гадости, ну да бог с ними. Я уже не реагирую. Мы ведь знаем Валю с детства. Когда его отца арестовали, он остался с матерью, с моей сестрой. Мы им помогали всегда, чем могли. А сейчас он нам помогает. Это он предложил послать их в Бостон. И даже оплатил дорогу и помог там с домом. Молодец, правда?

— Я даже не знала, что он ваш родственник.

— А я никому не говорю, — понизила голос Елизавета Алексеевна, оглянувшись на заместителя декана, — но все знают, — добавила она, вздыхая. — Такая известная фамилия. Все пишут, что он еврей. А у него дед был поляк. А бабушка — грузинка. Представляешь, какая смесь. Ну мама у него, конечно, русская, моя сестра. Его отца звали Давид, так захотела назвать его мать-грузинка. Наверное, в честь Давида-строителя или в честь какого-нибудь из своих родственников. Но все газеты пишут, что его отец был евреем. Честно говоря, я не понимаю, почему это считается вроде как обвинением. А если бы не поляк, а еврей, ну и что? — рассудительно спросила Елизавета Алексеевна. — Я бы только гордилась, если бы у меня были еще и еврейские корни. Древняя умная нация.